Дом был старым и запущенным. Несмотря на то, что уже давно стемнело, в нем не горело ни одно окно. Скорее всего, здесь действительно никто не жил.
Курт спрыгнул на траву с дерева, росшего прямо напротив дома, и несколькими длинными прыжками подобрался к входной двери. Таиться было не от кого, но перебежки на четвереньках уже вошли в привычку.
Один из недостатков маленьких городов - чужаку в них очень сложно затеряться. Невысокие редкие здания не послужат прикрытием, когда пробираешься по улице. Слишком много открытого пространства. Но иногда это играло на руку. Как среди этих домов на окраине. Они располагались так далеко друг от друга, что вероятность попасться кому-то на глаза становилась ничтожна. Особенно когда темнело. Тогда здесь вообще вряд ли можно было кого-то встретить. Нет, любителей ночной жизни хватало и здесь, но их было несравнимо меньше, чем в крупных городах, жители которых, казалось Курту, не спали вообще никогда.
А кроме того, темнота всегда надежно укрывала его от чужих глаз. Если вовремя закрыть глаза, люди могли пройти мимо буквально в двух шагах и не заметить его. Но здесь, на отшибе, даже проходить было некому, разве что какая машина проедет по дороге - но вряд ли ее пассажиры успеют что-либо разглядеть. Хотя под свет фар Курт старался все же не попадать.
Он и сам не знал, почему его так тянуло к заброшенным зданиям. Просто хотелось иногда... побыть одному. Без необходимости постоянно быть начеку и не опасаясь, что кто-нибудь увидит. В цирке бояться было нечего, но и уединиться там было невозможно. В какой темный угол ни залезь - обязательно в скором времени появлялся кто-нибудь с неизменным желанием поболтать. Вот Курт и искал себе убежище, когда хотелось немного уединения. В любом городе были пустые здания. Они были относительно безопасны - если, конечно, их не занимал кто-то еще.
Входная дверь оказалась заперта, но - Курт задрал голову и улыбнулся - на втором этаже было слегка приоткрыто одно окно. Снова оглядевшись (и снова привычка), он быстро полез вверх по стене и, добравшись до окна, ловко перемахнул через подоконник в комнату. Половицы под ногами отозвались негодующим скрипом, Курт поморщился и тут же насторожился. То, что дом был заброшенным, не означало автоматически, что он был необитаемым. Здесь вполне могли найти себе пристанище бродяги или наркоманы. Да мало ли кто еще. Однако сколько Курт ни прислушивался, он слышал только завывания ветра за окном. Никого. Вот и хорошо.
Он осмотрелся, слегка недоумевая. Помимо вековой пыли и пары каких-то ящиков, сдвинутых к стене, комната была практически пуста. Здесь не было ни мусора, ни бутылочных осколков, ни даже окурков сигарет. Значит, жители Смоллвиля здесь никогда не бывали. Странно, ведь даже если этот дом до сих пор принадлежал кому-то, по всем признакам хозяева не появлялись тут уже лет десять. За это время его вполне могли облюбовать какие-нибудь не очень законопослушные элементы или обычные любопытные подростки, вроде самого Курта, для которых залезть в такой дом - неплохое приключение. Однако, судя по следам (а вернее, полному их отсутствию), здесь вообще никто никогда не бывал.
Возможно, конечно, это место просто пользовалось дурной славой. В таких маленьких городках, как этот, репутация играла большую роль, даже если речь шла всего лишь о здании.
Даже если это было и так, Курта это не беспокоило. Его репутации уже ничто не могло повредить. А мусорить и тревожить покой чужого жилища он не собирался. Он просто посидит немножко и уйдет. Непопулярность дома была ему только на руку. По крайней  мере, сюда точно никто не придет.

Курт совсем потерял счет времени. Если отвлечься от жизни за стенами дома, можно было представить, что здесь, в этой старой пустой комнате, времени не было вообще. Взгромоздившись на один из ящиков, Курт задумчиво смотрел в окно и витал мыслями где-то далеко отсюда - хотя и оставаясь в границах нынешней страны пребывания. За время гастролей он успел увидеть несколько американских городов, но так и не решил для себя, нравится ли ему эта страна. С одной стороны, здесь было интересно, с другой... В глубине души Курт надеялся - не решаясь признаться даже самому себе - что здесь все может быть по-другому. Что после приезда сюда что-нибудь изменится. Не зря же Новый Свет называли "плавильным котлом", если он правильно понял значение этой идиомы. Сюда стекались люди со всего света, и здесь проще относились к чужим отличиям. Но, видимо, не ко всем. Для таких, как он, исключений не делалось. Здесь, точно также, как и в Европе, все готовы были поверить, что он - демон, монстр или коварный похититель детей. А то и еще кто похуже. И только лишь потому, что его угораздило родиться синим и хвостатым. Разве это справедливо?
Курт вздохнул, выражая тем самым покорность судьбе.
- Господи! - проникновенно начал он, устремив взор в ночное небо. - Вот если бы хоть раз... - что именно "хоть раз", он уточнить не успел. Его отвлек посторонний звук, и Курт испуганно замер, когда понял, что звук доносится снизу. Скрип открываемой двери ни с чем нельзя было спутать.
Вот тебе и необитаемый дом! И почему же ему так катастрофически не везет? Хотя, если так подумать, сам он и виноват - надо было в первую очередь осмотреть первый этаж. Может, как раз им кто-то все еще пользуется. Правда, заброшенность второго оставляла надежду, что хозяин дома (если это был он) не станет сюда подниматься, но все-таки... стало очень неуютно. Курт даже дышать перестал, хотя таинственный посетитель, конечно же, никак не мог его услышать.
Внизу меж тем происходило что-то странное. Закончив ходить и шуршать, человек некоторое время сидел в полной тишине - как Курт ни напрягал слух, он так и не смог ничего разобрать. А затем звонкий девичий голос, пусть и приглушенный перегородками, но вполне отчетливый, начал произносить... молитву? Заклинание? Размеренная речь и правда больше походила на заклинание. Действительно, где удобнее всего проводить таинственные магические ритуалы, как не в старом пустом доме? Там наверняка еще и свечи горят. А местные жители, если случайно увидят отсветы в окнах, могут подумать, что в доме завелась нечистая сила. Наверное, потому сюда и не ходит никто. Кроме этой самой девушки.
Однако, если судить по тексту, заклинание было вовсе не злое. Больше походило на ритуал проводов старого года... Торжественный и в то же время безобидный. Кто бы ни находился там, внизу, ничего дурного он не замышлял.
Курт тихо выдохнул и, в конце концов, осмелел настолько, что решился потихоньку выбираться из дома тем же путем, каким и пришел. Вот только обратный путь до окна он самонадеянно решил проделать по полу. Хотя в его распоряжении были стены и потолок, а пол страшно скрипел при каждом шаге, Курт счел, что так все равно быстрее, а даже если его услышат и решат взглянуть, что происходит на втором этаже, он будет уже далеко. Так что, если соблюдать разумную осторожность, ничего страшного не...
КРЭК!
Дом, должно быть, был очень старым. А еще он был деревянным. И очень пришелся по вкусу жукам-древоточцам. Чем еще можно было объяснить, что стоило Курту сделать еще один шаг, как под его ногой что-то хрупнуло, и он с оглушительным треском провалился вниз. В самый последний момент он все-таки успел сгруппироваться и избежать позорного приземления, но это, по большому счету, уже не имело ровно никакого значения.
Алтарь устоял. Устояли даже свечи, несмотря на брызнувшие в разные стороны обломки дерева. Разве что покосились чуток, и пламя суматошно заметалось, больше размазывая очертания комнаты, чем освещая.
Курт приподнялся на четвереньках, ошалело тряся головой и пытаясь понять, на каком свете находится. Где-то здесь... девушка... Она же была прямо под ним... Или уже убежала?
Многочисленные свечи слепили и не давали как следует разглядеть, что происходит за пределами круга света. В нос и в горло немедленно забилась пыль пополам с запахом благовоний, и он надсадно закашлялся.
А вот вторивший ему кашель ясно давал понять, что в комнате он не один и девушка никуда не убежала. Курт резко вскинул голову, ища ее взглядом. Должно быть, выглядел он феерично: грязный, растрепанный, с безумно горящими (в буквальном смысле) глазами. Вдобавок ко всему, в волосах застряли два обломка деревяшки, которые в неровном свете свечей да при наличии живого воображения вполне можно было принять за корявые рожки.